Это — Спасский собор Андроникова монастыря после своего путешествия по времени в 500 лет.
Словно подводная часть древнего корабля, за годы скитаний по водной стихии обросшая морской фауной и флорой, за годы своего пути по временнОму пространству он оброс пристройками, переделками, штукатурками, отвечающими модным веяниям и новым настроениям умов. Его вид пытались приспособить, и приспосабливали, к конъюнктуре настоящего.
А примерно вот так он выглядел в самом начале своего пути. В близком к этому виду, ведь это всё-таки реставрация, он был задуман и воплощён своими создателями, вкладывавшими в его возводимый облик его изначальный смысл.
Такова была его изначальная суть.
Можно ли в позднем облике Спасского собора прочесть его первозданный смысл? Ничуть.
То же, конечно, происходит не только со зданиями, то же происходит с любыми явлениями, имеющими достаточную историческую протяженность.
Взять, к примеру, Новый Завет. Прекрасная, наполненная волшебной любовью книга. Чистая, ясная, великая философия.
Можем ли мы разглядеть эту суть Нового Завета в кострах западной инквизиции, в сжигаемых заживо женщинах только за то, что они женщины? Или в сжигаемых заживо православных монахах после реформы Никона, только за то, что те по-иному складывают пальцы во время крестного знамения?
То же произошло с коммунистической философией, невероятно гуманистичной в своей сути. Наиболее, пожалуй, гуманистичной философии XIX века. Насколько при этом поздний Советский Союз полон был человеконенавистническими настроениями. Как далёк был «коммунистический» Советский Союз восьмидесятых от истинного коммунизма!
Странное чувство глубинного противоречия в одном и том же, казалось бы, цельном явлении.
Когда читаешь Авесту, комментарии к Авесте, то постоянно натыкаешься на то же самое чувство. С одной стороны, моральное ядро зороастризма настолько логично и непротиворечиво собственным моральным установкам, что поражаешься его глубине и истинности, его невероятной актуальности дню сегодняшнему.
С другой стороны, даже в самой Авесте, то там, то тут встречаются вещи порой дикие, дикие неправдоподобно, особенно когда речь идёт о зороастрийских обрядах и ритуалах.
Дело здесь, очевидно, именно в том самом длинном путешествии зороастризма во времени, путешествии длиной в тысячелетия, когда Авеста постоянно переписывалась, дописывалась, частично утрачивалась и потом, столетия спустя, восстанавливалась. Когда зороастризм то истреблялся почти до полного уничтожения, с почти полной потерей и письменных источников, с физическим уничтожением большинства священников, в отсутствие источников письменных могущих устно передать суть учения. То зороастризм становился государственной религией, и, помимо несения своей базовой, моральной функции, должен был также обслуживать интересы династии, государства, что не может не сказываться на культе.
Получится ли когда-нибудь, подобно воскрешению Спасского собора Андроникова монастаря в середине XX века, отделить изначальный смысл благоверия, его ядро от позднейших наслоений, искажений, пристроек и толкований?